Как мать обнимает ребенка, так же и Сара обхватила руками и ногами толстую балку. Ремень держался уже на нескольких ниточках. Едва живая, девушка скользнула вниз, уперлась ногами в холодный металл и закрыла глаза.

Она почувствовала, как силы оставляют ее, и пропасть устремилась ей навстречу.

42

На востоке поднимался огненно-красный диск солнца. Луиза и Стивен в сопровождении двух паладинов шагали по утоптанной тропе к вершине Фалькенштайна. Впереди во всю линию горизонта растянулась цепочка Альп. У самых ног склон резко обрывался – достаточно было одного неверного шага, чтобы сорваться с высоты в пятьдесят метров.

– Видишь белое пятнышко вон там?

Луиза протянула ему бинокль. Стивен посмотрел в указанную сторону и увидел среди деревьев Нойшванштайн.

– В хорошую погоду Фалькенштайн видно из окон тронного зала, – пояснила Луиза. – Людвиг увековечил крепость на полотне со святым Георгием.

Стивену вновь вспомнилась модель в музее Херренхимзее, сказочная крепость из гипса с эркерами и зубьями. Но развалины на вершине не имели ни малейшего сходства с мифической крепостью. Букинист в недоумении рассматривал полуразрушенные, высотой около пяти метров, стены из потрескавшихся блоков. Местами еще сохранились окна и бойницы. Уже в новое время изнутри к стене пристроили лестницу, чтобы туристы могли насладиться прекрасным видом с платформы. В целом же крепость напоминала скорее останки башни, за сотни лет отшлифованные погодой. Стивен изучил ржавую табличку рядом с развалинами.

– «В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году сюда ударила молния, полностью разрушив восточную часть фасада», – прочел он вслух. – И, как я полагаю, за последнюю сотню лет туристы перевернули здесь каждый камень. Как мы отыщем здесь один-единственный листок? Он, скорее всего, давно сгнил и…

– Он сохранился, и он здесь!!!

Пронзительный вопль Луизы прорезал утреннюю тишину. Даже паладины вздрогнули и оглянулись.

– Мы сами перевернем здесь каждый камень, если потребуется. Каждый! – продолжила она чуть спокойнее, но с прежней решимостью. – У меня масса времени. Моя семья не для того ждала сотню лет, чтобы терять терпение за один шаг от цели. Если понадобится, изроем всю вершину.

По глазам телохранителей Стивен понял, что они далеко не в восторге от этой идеи. Тем не менее мужчины послушно взялись за лопаты и кирки и принялись за работу.

Стивен между тем смотрел на маленькое белое пятнышко на востоке и думал о Саре. Что сделал с нею Ланселот? Букинист чувствовал себя обманутым, но все равно любил ее. Неужели Сара просто использовала его, чтобы добраться до дневника? И все, что между ними было, – всего лишь игра? С ней Стивен почувствовал, что наконец вырвался из одиночества, запыленного книжного мира, вновь ощутил себя молодым… Но теперь выходило, что она обыкновенная мошенница.

И, вероятно, уже мертва.

Со слезами на глазах Лукас сел под старое, искривленное дерево, растущее недалеко от входа в крепость, и посмотрел в зияющую пропасть. Проклятый дневник сначала вернул его в детство, а потом привел сюда. Букиниста вновь охватило желание просто прыгнуть вниз.

Может, тогда я снова встречусь с Сарой…

Тристан и Галахад сначала обыскали ниши в стенах, затем принялись выламывать крупные камни. Луиза между тем расхаживала по внутреннему двору, как пантера в клетке.

– Оно должно быть где-то здесь! – закричала она. – Ищите, копайте! Возможно, Марот оставил какой-то знак, царапину на камне… хоть что-нибудь!

– Видела груду камней с северной стороны? – Стивен устало улыбнулся и показал в сторону. – Слово «Сизиф» тебе о чем-то говорит, верно?

– Очень смешно, дорогой кузен, очень. – Луиза бросила ему лопату, покрытую комьями грязи. – Вот и приступай к этой самой груде. Галахад отправится с тобой, так что не делай глупостей.

Они копали на протяжении часа, и, несмотря на осеннюю прохладу, по лбу Стивена струился пот. Груда камней простиралась по всей площади развалин: серое поле из крупных и средних булыжников, местами, ко всему прочему, сцепленных между собой. Галахад то и дело хмуро поглядывал на Стивена.

– Когда наконец разыщем это сраное письмо, настанет твой черед, – проворчал паладин. – Лично замурую тебя в этой куче. Сколько камней мне пришлось вывернуть из-за тебя, столько и побросаю на твою башку.

– Это когда еще будет, – ответил Стивен и со стоном разогнулся. Спина разболелась от непривычной работы. – Если ничего не найдем, моя прелестная кузина заставит нас всю крепость разобрать.

Букинист прошел к старому дереву, у которого лежали несколько бутылок с водой. Он пил большими глотками и смотрел на отель, возле которого по-прежнему дожидался вертолет. Начал накрапывать дождь. Стивен подумал было позвать на помощь. Но это, скорее всего, стоило бы жизни не только ему, но и ни в чем не повинным людям.

Работа отняла много сил. Стивен присел на камень возле дерева и стал смотреть, как Луиза и Тристан беспорядочно роют ямы во внутреннем дворе. Луиза при этом постоянно кричала и ругалась. Она уже разговаривала сама с собой во множественном числе и, казалось, теряла рассудок с каждой минутой. Манштейн все больше напоминала Стивену упрямую десятилетнюю девочку, которая вопила и хотела выцарапать ему глаза. Похоже, Луиза даже не замечала, до чего бессмысленны ее усилия.

– Письмо займет особое место в нашем замке, – пропыхтела она и с такой силой ударила киркой по камню, что осколки брызнули во все стороны. – Возле кровати или, может, в тронном зале рядом с образом святого Георгия. Мы выстроим часовню, усыпальницу для достойных потомков Людвига!

– А где, собственно, находится твой чудный замок? – окликнул ее Стивен. – Странно, что я до сих пор ничего не слышал о нем. Он, должно быть, достаточно большой, если туда поместилась вся мебель из Нойшванштайна.

– Не твое собачье дело! – огрызнулась Луиза.

От ожесточенного рытья ее серый костюм изорвался и покрылся грязью, растрепанные волосы падали на лицо. Она была похожа на маленького, взбешенного гнома с киркой.

«Как Альберих в поисках рейнского золота, – подумал Стивен. – Только вот я не Вотан и не Зигфрид».

Он задумчиво провел рукой по изрытой корнями земле. К ладони пристали прелые листья. Букинист растер их в пыль и высыпал на землю. То были увядшие бурые листья в форме сердца, типичной для липы.

Стивен вдруг замер.

Липа…

А почему бы и нет? Лукас взглянул на дерево слева от себя. Оно было старым, лет двести на вид. Должно быть, эта липа росла еще в то время, когда Марот искал здесь место для тайника.

Но она была значительно меньше…

Стивен повторил про себя ответ на загадку.

В четвертом замке короля дитя откроет тайну его заветного сокровища…

Букинист почувствовал, как кровь застучала в висках, во рту внезапно пересохло. Все это время дитятей был для них Леопольд, сын Людвига. А что, если под дитя значилось что-то другое – молодое деревце, росток, который однажды вырастет в крепкое дерево?

В крепкую липу.

Стивен представил себе Теодора Марота, как тот с мыслью о возлюбленной поднимается к вершине. Представил, как молодой доктор перебирает в памяти прекрасные минуты, проведенные с Марией. Объятия, единственный поцелуй, место, где все началось…

Липа… она откроет тайну…

У Стивена участился пульс. Он запустил руки в прелую листву и принялся рыть землю под ней, шаря пальцами от корней и вверх по стволу, – пока не наткнулся на зарубку, сделанную кем-то много лет назад. Буквы были кривые и почти заросли корой, но Стивену не пришлось даже всматриваться, чтобы узнать их.

Мария

Стивен невольно улыбнулся. Начало и конец, в Фалькенштайне круг замыкался. Путешествие подошло к концу, и письмо…

Букинист ощутил вдруг на себе пристальный взгляд и медленно обернулся. В воротах крепости стояла Луиза, опершись о кирку, и хихикала, как обезумевший гном.